4

Все непроизвольно повернули головы в направлении выстрелов. Они прекрасно понимали, что произошло. Но, казалось, не верили в это до конца. Не могли поверить. Волошин, этот пускай и чудаковатый, но всё-таки храбрый парень, только что отдал свою жизнь, чтобы у них был шанс спасти свои. Он действительно стал героем. А они думали, такое бывает только в фильмах.

Группа стояла на месте и белые хлопья снега кружились вокруг и падали на одежду и оружие. Молчание нарушил Женя:

– Земля тебе пухом, друг. Если мне доведётся выжить, я никогда не забуду твоего подвига и расскажу о нём всем.

Нацик опустил голову, а Саша смахнула слезинку, которая уже готова была покатиться по её щеке. Не уговариваясь, они отдали Волошину последнюю дань минутой молчания и после этого Нацик сказал:

– Нельзя терять время. Идёмте. Нам далеко идти, да ещё по сугробам.

– Ты хоть немного знаешь дорогу? – спросил Женя.

– Да что тут знать-то, в метрах пятистах от карьера будет мостик через Ингулец, а за ним начинается Звенигородка. Но я не думаю, что надо идти через Звенигородку. Нам надо скорее в Головковку. Там меньше вероятности, что будут военные, – ответил Нацик.

– Наверное, ты прав.

Они пошли по грунтовой дороге, которая вела к карьеру. Она была плотно засыпана снегом и была настолько неровной, что и Саша и Женя несколько раз падали. Нацик держался и шёл впереди. Он вспомнил, что Волошин не отдал свой автомат им. И хоть оставшиеся патроны были в рюкзаке у бэттера, всё же ещё один автомат не помешал бы.

Они вошли в лесок, который обрамлял затопленный карьер с трёх сторон – только с запада он был открыт и соседствовал с Ингульцом. В лесу было совсем темно и Нацик включил фонарик на автомате, чтобы хоть как-нибудь видеть дорогу.

– Может, не стоит включать? – спросила Саша.

– Я же вниз свечу, – бросил Нацик.

Через двадцать минут они вышли к карьеру и брели по тропинке вдоль его западной части. Ночью карьер был страшен. Будто чёрная дыра в обрамлении огромных камней и скал. Ходили слухи, что на дне этого карьера нашли покой десятки человек. Кто-то рассказывал Нацику, что карьер нереально глубокий, но даже изо всех сил напрягая память, он не мог вспомнить, какая это глубина. Должно быть, не меньше ста метров или около того. Познания в горном деле у Нацика приближались к нулю.

– Это правда, что он радиоактивен? – спросила Саша.

– Нет. Тут в пределах нормы излучение. Мой сосед проверял. Он с детьми сюда приезжает, – ответил Женя.

– Зато покойничков тут хватает, – добавил Нацик.

– А ты откуда знаешь? – спросил нарколог.

– Да разные слухи ходят. Вот, рассказывали, например, что, когда у кого-то здесь утонул ребёнок, вызывали из Кировограда водолазов. Так они нырнули, а вынырнули чуть ли не седыми. Говорят, там дно буквально усеяно трупами – скелетами и телами.

– Брехня. Ещё мелят, что сомы здесь плавают. Ага.

– Ну, не знаю.

Болтая о всяких легендах и рассказывая небылицы, выжившие не заметили, как дошли до южной стороны карьера. Дальше тропинка, усыпанная снегом, сквозь поля вела к мостику через Ингулец. Но перед тем, как продолжать путь вперёд, Нацик остановил всех и поделился своими мыслями.

– В той стороне, скорее всего, на перекрёстке, стоит блокпост. Это на нём была стрельба. Не исключаю, что поля здесь просматриваются и простреливаются. Предлагаю идти «гуськом», полуприсевши. А если придётся – будем ползти. Местность тут бугристая, спрятаться в случае чего можно. Не думаю, что там у них есть снайперы, да ещё и с приборами ночного виденья. Но всё же – бережёного Бог бережёт.

Никто не прекословил. Держа наготове оружие, группа присела и в таком положении продолжила путь по тропинке. Снег сыпал уже не так густо и вот-вот должен был прекратиться, что было и хорошо, и плохо. Это было лучше для видимости, но в то же время и они становились более заметными.

Где-то на средине пути к мостику снегопад окончательно остановился. И Нацик решил выпрямиться и осмотреться. Он хотел увидеть возможные огни блокпоста на востоке, где был перекрёсток и где, собственно и начиналась Звенигородка. Он тщетно пытался вглядеться в ту сторону – никаких признаков огней там не было. И когда он уже отворачивался, со стороны одного из домов вдоль трассы послышался отчётливый выстрел. В тот же миг Нацик повалился на землю.